Валерия Дэле

Валерия Дэле

31.03.2020

Интервью с Валерией Деле - белорусским музыкантом, вокалисткой группы Dee Tree. Поговорили о новом альбоме, о том, каково это - быть соул-музыкантом в Беларуси, эфиопских корнях и планах на будущее.

Юра: Из чего возникла идея создать Dee Tree?

Лера: Все началось с группы By Soulfam, которая организовалась вокруг "Ў бара", где тогда был арт-директором Денис Бородич. Он тогда был очень увлечен джемами, соулом, фанк-музыкой. И однажды он решил организовывать джемы каждый четверг. Это все длилось больше года, и в конце года там было очень много людей, много инструментов, барабанов, духовых, вокалистов насобиралось много. Мы все там познакомились, и решили - хотелось бы не только импровизации , а и что-то подготовленное играть. Мы сделали группу - инициатором этого был барабанщик, Юрий Зверев, назвались Dee Tree

Ю: Ваш дебютный альбом - ”All is 111" - вышел в июне прошлого года. О чем этот альбом?

Л: Название этого альбома, на самом деле, хорошо подходит к происходящему в альбоме. Это трудно объяснить. Во-первых, в одной из песен есть слова “All is one”, и мы понимаем, что: “все равно”, и так далее. Также есть такой момент - это был грув, то есть барабаны с гитарой, либо, что-то на клавишах, и эта музыкальная идея называлась просто: "111", " 111!", или: "Грув Филиппа”, "Грув Леры". Имеется в виду, что все песни на альбоме начинались, как "111", а только потом мы придавали им какой-то смысл, думали над концепцией, и уже воплощали ее в жизнь. Таким образом, все песни “111”, не имеют определенного смысла, пока ты сам его не придашь.

Ю: Вы сейчас рассказали, в чем суть названия альбома, а в чем смысл названия группы?

Л: Ни в чем. Мы долго спорили, было много вариантов, наконец, всем это надоело, и мы решили, демократично, голосованием в несколько этапов - в конце концов, осталось одно название. "Tree“ - всем нравятся деревья, а ”Dee" уже и не знаю. Варианты были ужасные, поэтому с “Dee Tree" нам повезло.

Ю: Насколько сложно сейчас молодой группе, фактически с нуля, записать альбом?

Л: У нас это заняло, по сути, девять месяцев. Интересное было в том, что, первые шесть месяцев мы ничего не делали - это было все так медленно, мы совершенствовали, думали... но потом мы посмотрели, что удается, и поняли - если мы будем так продолжать, мы ничего не запишем, поэтому, нужно как-то за это взяться, и эффективно подойти. И за 3-4 месяца мы дописали остальной материал.

Насчет записи у нас не было сложностей, у нас все DV - электронные барабаны, бас и вокал мы писали дома. Мне кажется, сейчас, у всех людей есть возможность пользоваться abletone live, logic pro, различными программами для записи звука, может он не будет топовым по качеству. но записать альбом - совсем не трудно.

Ю: У вас был альбомный тур, я так понимаю, не только по Беларуси. Чем запомнился?

Л: Да, в основном мы были в Украине, России, и Литве. Нас воспринимали очень тепло, очень хорошо. Интересно, что в Москве мы были три раза, при чем, первый раз на сцене было 5 человек, а в зале - может, 10! Потому что мы что-то не додумали, недопланировали с маркетингом. Но все присутствующие были довольны.

Ю: Публика в основном белорусская?

Л: Нет. В Москве на второй, третий раз было гораздо больше людей. И это были те, кто просто где-то о нас слышал, в каких-то сообществах. Там было несколько друзей друзей, но в основном это были простые люди.

Ю: Что для Вас соул-музыка, почему именно этот жанр (непривычный в белорусских условиях)?

Л: Теперь это уже не только соул - это и диско, хип-хоп, фанк, как минимум, в этих жанрах тоже. Но про соул - я бы никогда не говорила, что это грустная музыка. Например, Марвин Гэй - это радостно, он несет эту радость. Соул, по большей части, радостный, светлый, настолько, что ты чувствуешь любовь, какой-то мир.

Ю: О чем тематика ваших текстов?

Л: Они все - о разном, пишу я их обычно, долго. Мой самый любимый текст - "Aba Defar", потому что там рассказывается о настоящем человеке, которого так зовут. В Эфиопии много христиан, и там есть церкви, которые расположены в горах - есть горная порода, в которой “выдалбливаются” церкви. Большинство из этих храмов очень старые, они построены в 12-13 веке. Но в 20 веке жил мальчик по имени Aba Defar, который также решил выдалбливать храмы в горах, и когда с ним делали репортаж BBC, ему было уже под 70 - он соорудил четыре церкви, один! Каждый день, с очень простыми орудиями, долбит гору.

Для меня это очень красивая история - человек один смог такое сделать. И это чудо! Но и классно, что это реальность, мы можем посмотреть на них, даже если мы не там, это реальная история!

Ю: На каком языке вам легче делать тексты - белорусском или английском?

Л: На английском, потому что он очень хорошо “относится” к разным играм со словами, к тому, чтобы что-то делать интересное, поэтому на английском мне больше нравится писать. Есть такие вещи, которые только в английском языке, они способствуют тому, чтобы писать тексты на нем.

Ю: Возможно, на белорусском языке непривычно исполнять, или он недостаточно приспособлен?

Л: У белорусского языка есть большая проблема - поскольку сейчас он в таком состоянии, что это не какой-то распространенный язык, где очень понятны какие-то правила, и все так известно. Я знаю два или даже три типа белорусского языка, которые люди продвигают и употребляют как единый тип. Самое главное - очень много людей, если кто-то что-то пишет на белорусском языке, например, если бы я писала на русском, или английском, было бы понятно - вот, это я намеренно сделала. Потому что он в таком состоянии сейчас - есть какой-то пуризм, ты очень аккуратно относишься к тому, что применяешь, чтобы это не было англицизмом, или русизмом. Это тоже меня немного сковывает, и заставляет к этому очень аккуратно относиться, и писать меньше по белорусски. Но это и понятно - она в таком состоянии, немного людей на ней разговаривает. И если не быть пуристом - она окончательно смешается, и станет диалектом. Хотя это и некомфортно для творческой мысли.

Ю: Вы имеете эфиопские корни, влияет ли это на ваше творчество, каким образом?

Л: Когда-то я сама для себя провела ликбез насчет Эфиопии, чтобы знать, что там происходит, какое там политическое положение. И у меня есть какие-то эфиопские бонусы, за которые я благодарна тому случаю, когда моя мама выбрала такого мужа. Но я не знаю - мне кажется, иногда я воспринимаю музыку иным образом, чем люди, которые из большинства вокруг меня. Но вместе со мной музыку играют нормальные белорусские люди, им нравится то же, что и мне, поэтому я не думаю, что дело в эфиопскости. Это все должно было бы влиять, но я не чувствую большой связи с эфиопской культурой - я там никогда не была.

Ю: Почему спрашиваю - Ваша одежда напоминает африканские стили.

Л: Да, потому что я люблю все яркое. Зимой мне очень плохо, потому что дома серые, люди ходят в черных одеждах. Не знаю почему, но мне это очень трудно.

Ю: Что для вас есть признак успеха - человеческого, музыкального?

Л: С человеческим все просто - быть счастливым, чувствовать, что делаешь то, что хочешь, там где хочешь, и вокруг тебя люди, которые тебе нравятся.

Музыкальный успех - это когда ты делаешь музыку, которая тебе интересна, и ты чувствуешь, что отдаешь ей все, что можешь, с отдачей, и ты не делаешь какую-то пластмассовую вещь. И если ты можешь зарабатывать себе на жизнь, можешь себя обеспечивать - этот максимальный успех.

Ю: Где Вам работать легче - в студии, в форматах вроде 34mag.net, либо с публикой?

Л: Зависит от того, какая публика. Иногда, когда мы выступаем на мероприятиях, где не самый большой спрос на музыку, там есть публика, но бы я не сказала, что с ней проще взаимодействовать, либо есть какой-то feedback. Но публика, которая ходит на наши концерты - не то чтобы это было проще, но это вознаграждает тебя. И этот энергетический обмен - что-то очень special. Поэтому мне нравится работа с публикой.

Но, насчет 34 music sessions - есть такой синдром, как "эффект красной кнопки" , когда тебя снимают, и ты знаешь эту песню, хочешь что-то донести, но вдруг у тебя -30% от того, что ты можешь сделать, просто из-за этой красной кнопки.

Ю: Какие у вас планы на этот год?

Л: Мы планируем сделать еще один релиз - песни "Дубравушка", на белорусском языке. Мы думаем сделать европейский тур, но это еще тоже не точно.

Ю: Мечтаете ли вы о больших площадках, аудитория, или вас устраивает нынешнее положение вещей?

Л: Как представитель группы Dee Tree - на данный момент это сложно представить, так как мы не мейнстримная группа. Поэтому хотелось бы - но так тоже ок.

Потому что, твою музыку смогут услышать больше людей. Ты сможешь себя обеспечивать. И это круто. Но - всегда есть контент, который может гарантировать тебе много просмотров. И если тебе это неприятно, это не то, что ты хочешь делать - оно не стоит того.