Сергей Гудилин - Большое интервью

Digital Art Сергея Гудилина. Большое интервью

14.10.2019

Большое интервью с Сергеем Гудилиным - "медиа-агентом" бывшим штатным фотографом "Наша Нiва" про армию, фото-журналистику и искусство.

Юра: Первое, с чего мы хотели бы начать, - мы увидели на сайте kyky.org видеопроект о Минске, там было отмечено и Ваше участие. Что это за проект, и каким образом Вы там участвовали?

Сергей: Где-то в июне я приходил в редакцию KYKY записывать Аляксандру Романову (главный редактор kyky.org) записывать для какого-то видеоролика. И она сказала «у нас уже есть отснятые беседы, мы хотим сделать фильм о Минске,но мы не знаем как. Может ты нам посоветуешь какую-то форму, концепт, в который это можно все подать». Я быстро подумал, даже не посмотрев эти видео, сказал «давайте попробуем, придумаю-подумаю, если понравится - будем делать». Они выстроили редакторский отбор бесед, это их часть. Моя - как-то его стилистически запродакшить. Я немного и в каких-то архивных вещах ориентируюсь, исследовал это, в целом, определенный исторический бэкграунд я чувствовал, и, как результат, получилось что получилось. Модель была - в квинтэссенции прямой беседы, и каких-то культурных аспектов эпохи, белорусской, либо просто исторической. Для каждой части, под эпоху, специально подбирались шрифты титров, звуковые эффекты, просто архивы, таким образом, мы хотели просто передать время, айдентику. Четвертую часть сейчас доделываем, она в монтаже. И вот со дня на день, буду садиться в свой даркрум, отключаться от внешнего мира, и монтировать.

Ю: То есть, Вы сейчас больше работаете с Видео?

С: Так получилось, что уже немного больше года как я ушел из "Нашей Нивы", где был штатным фотографом. Просто пришел и сказал своим коллегам, что я немного устал повторяться. Это не конфликтная ситуация, я просто захотел развиваться в каком - то другом направлении:видео, продакшн, пайн-арт, инсталляции. Короче, всем, что крутится вокруг медиа, я хочу овладеть, хотя бы попробовать.

Ю: Почему я спрашиваю - в "Нашей Ниве" вас определяют как фотографа, о себе в своем Инстаграме вы пишите - visual artist. Как все же правильнее вас определять?

С: Это больше вопрос идентичности - чего у тебя больше, что определяет твою принадлежность. Я последнюю свою биографическую выдержку на ”Месяце фотографии " получил. Там была цитата: "Сергей Гудилин определяет себя как свободного digital-агента в медиа-пространстве Беларуси“. Поэтому я даже не знаю, это все смежные дисциплины, и в определенные моменты это привязывается к отдельным проектам, с которыми ты работаешь, которые ты презентуешь. Ведь если ты показываешь какой-то документальный фотопроект, ты, разумеется, фотограф, либо если у тебя какая-то видеоинсталляция, то ты, дословно с английского - художник, работающий с цифровыми медиа. Поэтому-сколько дисциплин я усваиваю, столько каких-то тегов. Наверное, медиаартист, медиахудожник, хотя художник - немного не то, медиаагент получше.

Ю: Интересно, с чего для Вас это все начиналось - с фотографии? И если да, то где это происходило - в Жодино (там родился и живет Сергей), в Гуманитарном Университете (ЕГУ), или же в армии?

С: Определенно, все это началось гораздо раньше, в детстве. Со знакомства с различными пленочными “мыльницами”. Где - то в 2005 я просто забрал у друга цифровую “мыльницу”, тогда начались попытки фиксировать повседневную действительность через фотоппарат, оценивать что получалось. Это были с большего бытовые практики - котика сфотографировать.

Ю: Вы в основном сами этому учились?

С: Конечно, такие устремления начинаются всегда непрофессионально, потому что эмоция может не поддерживаться опытом, это просто устремление. Дальше уже происходит самообразование-ты берешь какой-то массив информации, либо ищешь, где ее можно найти. Форумы в том же Интернете не проблемой было найти. Сейчас, когда прошло почти 15 лет, я вообще не понимаю, как люди говорят, что чего-то не умеют, либо пытались научиться, и не научились. Очень странно-в интернете есть много инструментов для этого, даже бесплатных.

Ю: Просто, судя по Вашему сайту, мне казалось, что первые пробы пера у Вас были в армии. В частности, Проект 547 - мне интересна история его создания. Насколько я понимаю, это происходило тогда, когда вы сами проходили срочную службу в армии.

С: Да, после моих опытов с ”мыльницей“, я поступил в ЕГУ, на” медиа и коммуникации", но не закончил, отучился там где-то три курса. Параллельно с этим я развивался как фотограф - мы создали Жодинский сайт. Сейчас бы это назвали как общественная журналистика, когда активисты делают сайт, пишут тексты, как умеют для своих двадцати лет. Я что-то снимал, оформлял, и этот был уже как такой вход в журналистику. Впоследствии, одолжил деньги на более современную камеру, радости были полные штаны - надо же что-то делать. Начал с новостных снимков, ходил на футбол. Где-то в 2008 году прислал картинки на проект, который начинал Максим Березниский, e-sport.by. это был первый прототип сегодняшнего проекта” Трибуна", бывший goals.by, то есть он только начинал этим заниматься, и он попросил меня туда спортивным фотографом, я проработал так где-то год. А потом пришла повестка в армию.

С: Конечно нет! Тебя вырывают из жизни на полтора года, и ты к этому абсолютно не готов, также существуют различные стереотипы, потому что про армию рассказывают сколько всего разного в контексте определенных пропагандистских конструкций, парадов и так далее. И у людей нет какой-то достоверной информации. Но что делать? Родина позвала, законы надо соблюдать, и я пошел.

Первые полгода были такие - я прошел стандартные, но жесткие условия, отрезвляющие. Ну и шёл я туда как фотограф-журналист. Как человек, которому интересны разные проявления действительности, посмотрел и подумал: да, это нужно снимать каким-то образом, показывать, ну и после начался целый процесс о том, как добиться, чтобы мне привезли камеру. Я познакомился с замполитом этой части, делал ему плакаты, что-то на компьютере. Я получил определенное доверие, какую-то свободу действий, которая рядовому призывнику невозможна. Привезли камеру, я начал делать какие-то стенгазеты, потому что их надо было делать. И параллельно начал входить в такую классическую каноническую документальную фотографию, журналистскую. Когда один человек присутствует с другими, снимает их жизнь, и рассказывает об этом третьим лицам.

У меня был целый год, я никуда не спешил, коллектив там был достаточно большой. Это было в Борисове, войска связи. Это был смелый шаг - я не спрашивал разрешения, можно ли мне снимать все. То есть у меня было официальное разрешение, что я могу снимать, а то что “нежелательно показывать” мы не обсуждали. Какие-то ключевые кадры я запоминал, и после, когда возникала какая-то ситуация, обстоятельство, я это все делал, и таким образом, “познавал” фотографии о людях. Параллельно, когда уже был мобильный интернет, некоторые фотки выкладывал, под замок, еще была тогда такая эпоха. Была уже на тот момент какая-то аудитория зрителей, бывших знакомых.

Пришел из армии, и буквально через неделю мне написал Дмитрий Панковец (заместитель главного редактора Нашей Нивы): ”хочешь к нам фотографом?, потому что нынешний человек не очень хорошо работает". Сначала я испугался, так как "Наша Ніва" всегда была для меня, каким-то эталоном: белорусский культурный контент, самосознание и выражение, белорусскоязычие. И там тоже начинали работать не самые худшие белорусские фотографы: Игорь Дорошкевич, Андрей Ленкевич, то есть какой-то визуальной “насмотренности” я учился через них, через газетные фотографии, или делал какие-то вырезки крутых изображений. Это было такое статусное предложение, я немного волновался, но, в конце концов, согласился.

А через пару месяцев случился "Belarus press photo", куда я прислал эти военные картинки, и там назначили гран-при работе, на которой изображена «Ленинка» (так в армии называют "комнату досуга и информации" в казарме),. Так сказать, вынес армию в профессиональную журналистику.

Ю: То есть ни замполит, ни командование вообще - не видело тех фото, которые позже появились на сайте?

С: Нет, не видели, это был мой такой инсайдерский акт. Но были там такие моменты - дедовщина, насилие, которые ты не мог особо снять, потому что ты в этом присутствуешь; вопросы возникают у твоих сослуживцев: "а зачем снимать?". Конфликтов особых не было, просто часто есть острая проблема у белорусов, мы не подпускаем слишком близко, в личное.

Ю: Какие общие впечатления у вас от службы в армии? Каковы были положительные, или негативные черты, чему научила. Просто сейчас идет осенний призыв, тема актуальна.

С: Вот здесь нужно описывать либо с позиции опыта, либо с позиции институции. Опыт мужика, гендерно-привилегированного мужчины, с одной стороны, и Министерства обороны - с другой. С точки зрения твоего собственного опыта - это очень крутая ситуация, ты выпадаешь на полтора года из жизни в мужской коллектив, у тебя куча свободного времени, которое ты можешь потратить как хочешь. И чем больше служишь, тем проще, ведь есть иерархия, меняются призывы, ты становишься "средним", ”старшим". Все равно какой-то опыт, работа, физуха, свежуха, досуг, нормальный период взросления для любого мужчины, хотя я лично пошел достаточно поздно - мне было 23-24 года, то есть я пришел в армию, и у нас командиры были моложе нас - лейтенанты, после военной академии. Достаточно интересно было общаться, если у вас субординация, иерархия, и ты замечаешь, что интеллектуально - все плохо.

А если с точки зрения Институции - конечно, это все очень бедно, очень скромно, очень грязно, неустроенно, несовременно. И вообще, в IT-стране такой армии не должно быть, либо профессиональная, либо лучшее обеспечение, так как автоматы там нашего возраста, машины тоже.

А сейчас, во всех этих тенденциях есть логическая причина, о которой мало кто догадывается: все эти призывные квоты, этот штат... В своей массе армия формировалась в советское время, когда человеческих ресурсов, металла, военных заводов - была куча, и поэтому мало кто тогда что-то стратегически просчитывал. И эти призывные квоты не менялись для Беларуси, у нас большая армия (где-то 60-70 тысяч человек). Надо это реформировать, сокращать какие-то части. А сейчас призывают людей, рожденных в конце 90-х - время демографической ямы, многие уехали, низкая рождаемость, в силу социально-экономических причин, а в Минобороны нет возможности набирать свои квоты, и поэтому они бесятся и придумывают, как “реформировать” эту систему. Это же абсолютно нелогично, и они сами это понимают, но это сейчас больше бурлит на эмоциях, вот, студентов будут забирать в армию. А причина же не в этом , а в квотах, этом расчете, в штате, в том, чтобы загружать военкоматы, поликлиники работой.

Ю: Мы уже затронули тему "Нашай Нівы", наверное, многие знают вас именно благодаря им. Почему вы все-таки согласились работать у них, проработали столько лет - для Вас это было ближе в идеологическом плане, или с профессиональной точки зрения, условий труда?

С: Как я уже говорил, я не выбирал. Наша Ніва - большой коллектив, его можно назвать как ”коллектив миссии", жертвенной. Это как некий культурный бренд, слой. Туда невозможно было просто так попасть, это сейчас в интернете объявляются вакансии "присылайте резюме", а раньше там был точный набор людей, готовых работать. Это не просто какие-то скилы, ты должен быть на уровне какой-то публичности, в информационном пространстве, ты должен демонстрировать свои принципы, белорусскоязычия, белорусскости, и они тебя приглашают. Я не знаю, почему они меня пригласили. Я раньше читал газету, и мне казалось - зовут тех, кто знает, что и как делается.

Там ставились крутые условия - крутые редакторы, полная свобода действий. И это одно на одно накладывалось, и параллельно с новостными темами, я начал искать какие-то отдельные темы, разрабатывать их, (насколько это соответствовало моему уровню и профессионализму); публиковать их, как считал правильным, поэтому большого редакторского вмешательства в мой контент не было. Это действительно круто, мало медиа в Беларуси, где такое действительно возможно, такое большое доверие, свобода действий. Я мог просто прийти и сказать: "Чуваки, я еду на месяц в Хотимск, есть история, я хочу посмотреть, я там не был". Они мне говорят ”Ок", выдают определенный бюджет. Одним словом, можно все, и ты сам знаешь, чего ты хочешь. И вот эти истории публиковались, кто-то их видел, обсуждал, что-то резонировало. Поэтому сложился такой имидж имени. Я действительно им благодарен, я там вырос профессионально, я там оставил какую-то наследие, архив. Это логический процесс - и уход, и приход.

Ю: Если смотреть по читаемости - Наша Нива всегда в топ 5 среди белорусских медиа, при том что "НН" не пиарит себя так очевидно, не является постоянным новостным сайтом, как, например, TUT.BY. В чем, по вашему мнению, секрет успеха?

С: Прежде всего, это определенный формат. И опять-таки, это более комплексный вопрос - бренд, историчность, коллектив. И особенности работы - высокая оперативность, эмоциональность, смелость, и отсутствие страха ошибаться. Желание быть авангардом новостей, влияющих на какой-то контекст. Там же ведь не только про сиськи, геев, и красавиц, там есть серьезные дискуссионные, интеллектуальные тексты - баланс тем, подбор важного для максимально широкой аудитории. Ведь ты не можешь закрываться для какой-то аудитории, хотя, конечно, имеет место быть сильный языковой аспект, он очень ограничивает, но опять-таки, появилась русскоязычная версия. И это постоянный внутренний двигатель: поиск новых заголовков, изображений, проектов, форматов подачи - все это держит на определенном уровне.

Я об этом могу сейчас менее точно сказать, потому что немного выпал из новостной темы, хотя и сейчас делаю отдельные проекты, в редакции у меня остался стол, шеф-редактор Дынько говорит, что это будет как музейный экспонат, и я в любое время могу прийти, работать. Поэтому это такой отход от ежедневной новостной движухи: я все это отслеживаю, так как нахожусь в новостных чатах. Я устал каждый день ездить в редакцию, следить за эфиром соцсетей, новостями. Приходит время, когда это все становится неинтересным, либо просто нужна пауза.

Ю: То есть последний год вы занимаетесь собственными проектами, как с kyky.org, например?

С: Здесь классное название дает Михаил Парфенов - самозанятый человек. Ты сам себе ищешь работу, ищешь партнеров, соглашаешься либо отказываешься от проектов, такой себе индивидуальный предприниматель. По сути, это так и есть (ведь я зарегистрирован как ИП), в общем, сфера моих digital услуг широка.

Ю: Все ваши работы отличаются разнообразием: это и про отдельных людей, и про Минск, Хотимск, и про определенные события. Что их всех объединяет, какие цели вы в этом видите: это то, что интересно вам лично, либо то, что бы вы хотели донести.

С: Цели в основном зависят от отдельных проектов. Но для чего-то общего это будет многовато. Я могу это и не делать - снимал бы себе свадьбы, зарабатывал бы намного больше, либо только делал рекламы. В целом, это чувство миссии - попытка продвигать визуальную белорусскую культуру, задокументировать это пространство через деятельность, события, явления. Через свой какой-то акционизм. Это Миссия продвижения белорусской культуры, визуальной, не визуальной - не важно. По отдельности - цели, в целом - миссия. Все я это делаю через картинки, через графику. Это такое определенное эгоистичное представление, что это важно для аудитории, что это нужно кому-то, в первую очередь мне. И вообще - все, что я делаю - создание определенного визуального атласа Беларуси. Хотя сейчас это звучит как-то локально, так как я уже отхожу от таких штук - пытаться сделать документальный атлас через различные проекты, были новостные снимки, документальные вещи, сейчас видеомэпинг, графический дизайн. И это все в моей какой-то экосистеме; останавливаться тоже не собираюсь, только расширять сферы своего влияния на медиапространство Беларуси, нескромно и глобально.

Ю: Есть такие проекты, которые, получили меньшее внимание со стороны аудитории, чем вы рассчитывали?

С: Нет, расчета нет, обиженности тоже. Это такой малообъективный эмоциональный критерий. Я расцениваю это как свою ошибку - что-то сделал не так, не объяснил, не тот канал нашел, в общем - не доработал. И поэтому, ты не можешь жалеть, что сделал не так, либо не полностью. Поэтому историй проектов, которые не оценили - нет, и у меня вообще нет таких конечных проектов, они развиваются во времени, и на этом не останавливаются. Например, была тема армии в виде публикаций в интернете, выставок, пресс-фото, после начались вторичные продажи, эти фото используют зарубежные медиа, их используют для презентаций, книжек. Стабильно раз-два в год эти кадры попадают в СМИ, какой-то проект, либо иллюстративную часть, есть идея сделать книжку - то есть, все еще впереди. Какие-то газетные вещи - в 2016 году была первая персональная выставка, и там тоже были мои газетные проекты: первые страницы, макеты, которые я делал - такие офлайновые штуки, которые за неделю становятся ничем. Новая Олимпия - она также снималась как репортажный жанр в 2013-14 годах, просто была параллельная съемка видео; прямо сейчас, через 6 лет, он дорос до определенной работы.

То есть ты не должен останавливать работу во фрейме 3x2, и пытаться это доносить через какие-то другие каналы, площадки.

Ю: Я - психолог по образованию, и нам в университете говорили - ваша цель это помочь человеку, но не принимать его проблемы на себя, то есть дистанцироваться от его эмоциональных переживаний. Как Тебе как фотографу удается отстраниться от того, что ты видишь в кадре, и влияет ли это как-то, на то, что получается? Как, например, проект "Саша", мне лично было бы трудно фотографировать такое...

С: Это опять-таки амплитудные штуки - некоторые вещи ты принимаешь близко, другие-далеко, но без эмоционального тона ничего не бывает. Та же история про Сашу - это очень персональная история: я случайно с ней познакомился, долго снимал, мы дружили, помогал ей переезжать из квартиры на квартиру, у нее свои личные драмы. Твои переживания - это сопереживания, которые трансформируются в доверие к тебе со стороны другого человека. Это доверие позволяет снимать какие-то бытовые, интимные моменты. Поэтому эти сопереживания очень важны, чтобы войти в историю. А там бывает по-разному - либо ты продолжаешь сопереживать, либо переключаешься. Я быстро переключаюсь между различными проектами: фото, видео, дизайн. Есть сильные штуки, которые торкают тебя на неделю, но постепенно этот эмоциональный шлейф пропадает, сам запал.

Ю: Лучшие фотографии - эмоционально близкие?

С: Конечно, у тебя так или иначе есть свое субъективное отношение. Например, я иду снимать съезд БРСМ, я конечно его снимаю так, как я отношусь к таким структурам, ищу какую-то иронию в этом, абсурд. А в истории про Сашу, я не могу допустить такой уровень чувств, это более эмоционально, драматично, в другой окраске. И невозможно отключиться от этого. Отключиться можно (и то не всегда) от, например, новостей, газетных текучек: там можно снять что-то иллюстративно, нет определенной истории и тебе не нужно рассказывать. Ты повествуешь не близко к самой истории.

Но тут есть такой момент - ты можешь убиваться, переживать, плакать, уходить в депрессию, это может происходить. Но это никоим образом не должно влиять на процесс съемок. Когда ты снимаешь, ты даже можешь о многом и не думать - будто это все просто и банально. Ты снимаешь с отключенной головой, либо с включенной головой и выключенным сердцем. Проблемы будут возникать позже - какой снимок выбрать, что с этим делать. А в момент съемок это все не должно на тебя влиять, должен быть какой-то способ действия - через камеру все же пропускается, попадает в глаз, и дальше проходит через голову и тело, а потом следующий кадр ищешь.

Ю: Исходя из собственного опыта, какие советы вы могли бы дать начинающему фотографу: с чего начать, что нужно знать?

С: Тут проблема в том, что мой опыт - это мой опыт, ты можешь его “взять”, но это уже будет совсем другая история. И в этом вся красота фотографии - в ее авторстве, субъективности, персональности. Например, есть история людей, или событий, в которых тебя не было, или ты это не смог снять, а кто-то другой - смог. Этот индивидуальный опыт и устремление - он и интересен в фотографии. Если ты имеешь свою индивидуальную штуку, свой опыт, и у тебя есть большое стремление снять и показать - в принципе, есть шанс, что ты будешь не единственным зрителем своих практик.

Конечно, для этого нужен культурный, визуальный и психологический бэкграунд, нужно понимать, хотя бы на общем уровне, историю фото, документалистики, основные базисные авторы, снимки, канонические вещи. И чем больше ты узнаешь и углубляешься, тем больше ты входишь в индустрию, эстетику, тем больше опыта у тебя перед глазами. Для этого нужна жажда новых вещей - города, в котором ты не был, новых знакомств.

Ю: На каких фотографов, digital-художников - как в Беларуси, так и за рубежом, по-твоему стоило бы обратить внимание?

С: Их целый массив людей, авторов. Мне сейчас интересно фото не в интернете/медиа,/соцсетях/газетах/СМИ, а в публичном пространстве. В общем - в пространстве города. И в этом плане я слежу за авторами, которые близки к этому. Бывшие фотожурналисты, которые сейчас делают художественные проекты. Их много - Альфредо Джаар, Майкл Вольф, Рафал Милах, какая-то такая тройка. Это три разных автора, просто стоит просмотреть их портфолио, понять чем они отличаются.

Инсталляции Альфредо Джаара

Работа Рафала Милаха

Майкл Вольф

И это теперь не только фото, визуал - это и музыка, теоретическая штука. Например, подготовка к "Месяцу фотографии", инсталляция, которая сейчас стоит в “Галерее Ў”, по работам Хьюита, его работы по социальной хореографии; монография, теория, интегрирована в кураторскую концепцию выставки. Надо было знакомиться с ней на теоретическом уровне, и в этом её отличие от фотографии в газете или Инстаграме, именно тем, что она с более сложным бэкграундом, не такая массовая, и месседжи не такие громкие, как в СМИ, без заголовков, пограничных мнений. Этим и отличается искусство и журналистика - тебе не предлагают конкретные варианты, тебе просто говорят что все сложнее: “посмотрите, как”, и ты делаешь выводы.

Ю: Напоследок, хотел бы спросить: насколько я знаю ты проводишь персональные выставки, мероприятия. Можем ли мы ожидать что-то подобное в ближайшее будущее?

С: Да, до начала октября будет идти "Месяц фотографии" - там инсталляция, работа на основе видео, в целом - цифровой проект. Параллельно заканчиваю коммерческие проекты. Дальше еще будет проект - я не могу пока рассказать, что это. Не потому что это секрет, а в том смысле, что концепт только пилится . Это будет персональный проект, выставочный, либо, это можно будет назвать акционизмом. Он будет представлен в “Корпусе”, это будет видно ближе к зиме. Это будет такая интервенция в Корпус, моя художественная акция, в течение недели, это будет один большой перформенс, выставка, Я пока не знаю, как это назвать. Я просто по каким-то акцентам отмечаю - это будет пространство, в котором я, как художник, интегрируюсь, буду смотреть, как себя вести.

Большая проблема искусства на сегодняшний момент - институции очень сильно диктуют тебе работу, тренды, информационные повестки, темы - “это смотрят, а это нет”. Проблема того, что твой контент может быть не представлен в том виде, в котором ты хочешь. Поэтому существуют твои персональные книжные проекты: выражаешься так, как ты хочешь, твой месседж. Преобразует это только аудитория слушатель. Вот об этом я хочу поразмышлять в своем проекте. Это будет репетиция уже к большой выставке, возможно она состоится в следующем году. Большая и, я надеюсь интересная. Ну и параллельно, работы, проекты, съемки, просто образование. На данный момент я доволен. Полгода после того, как уволился из газеты, я был дезориентирован, думал,как начать, с чего начать... Почти полгода читал книги, но это было полезное время.

P.S. За последнее время я начал понимать, что, по сути, за всю жизнь у меня не было какого-то определенного хобби. И сейчас я думаю открыть это для себя, новую сферу - музыку. Возможно буду записывать электронику, думаю, с течением времени это реализуется, дело только за приобретением оборудования. Кстати, та музыкальная заставка, которую Ты видишь в начале документалки о Минске - моего авторства. Поэтому, вскоре ждите