Ольга Янум

Ольга Янум

О Salutaris и хоровой музыке в контексте современной Беларуси

10.11.2019

Вне зависимости от того, какие музыкальные вкусы вы имеете, иногда можно наткнуться на нечто совсем другое, что неожиданно вызывает мороз по коже. Сейчас речь будет идти о хоровой музыке. Как и классическая инструментальная музыка, хор является старинным жанром, который не теряет свою актуальность и сейчас, не смотря на общее впечатление академичности и обособленности от музыки других стилей.

Особенно впечатляет, что когда ты приходишь на концерт такого хора, не только слышишь потрясающее профессиональное исполнение, а видишь целое действие, в котором каждый участник передает образ, раскрывающий содержание песни. В такие моменты начинаешь оценивать то количество таланта, творческой энергии, работы, которое было отдано ради этого.

Поэтому мы решили сделать материал с человеком, вся жизнь которой связана с развитием современного хорового искусства Беларуси - художественным руководителем Государственной академической хоровой капеллы им. Г. Ширмы, камерного хора Salutaris, регентом праздничного хора храма иконы Божией Матери “Всех Скорбящих Радость”, Ольгой Янум.

О предназначении хорового дирижера

- Что вообще значит хор? Он начинается тогда когда “едины усты и едины сердцем”. А дирижёр нужен для того чтобы всех заставить мыслить в одном направлении, в унисон, чтобы хор стал единым организмом.

Настоящий хор начинается тогда, когда есть единство. И дирижер здесь выступает посредником для людей, которым он внушает идею, звуковой образ, объясняет его эмоциональную составляющую, энергию, .

У каждого хора есть какое-то свое, индивидуальное, лицо, потому что это напрямую связано с тем, как дирижер слышит, как он мыслит, какой звукообраз у него, какое он создает отношение к звуку.

Начало

- ...Я поступила в музыкальное училище, на хоровое отделение, совершенно не представляя, чем я буду заниматься. Я знала, что буду петь, будет фортепиано . А то, что мне придется постигать основы дирижирования, совершенно об этом не знала, не представляла,что это такое.

Моя любовь к хору появилась с училищных времен, не с музыкальной школы. Потому что, наверное, в жизни каждого человека, важно первое впечатление от специальности. Первый образ музыканта, который тебя впечатлил в жизни, оставил неизгладимое впечатление. И для меня этим человеком стала Людмила Борисовна Ефимова. Когда я пришла в училище, именно она руководила хором. В то время это был самый его расцвет - они исполняли совершенно невероятные программы, которые для училищного хора были чем-то невозможным. Они пели реквием Моцарта, реквием Верди, реквием Керубини, полностью ставили оперу Пёрселла, Дидона. Когда я пришла, как раз изучалась “Нельсон Месса” Гайдна, достаточно сложная партитура для хора, где еще совсем дети, 15 до 19 лет, начинающие музыканты.

Она делала совершенно невероятные программы, и меня просто захватило это искусство, это творчество. И это первое впечатление зажгло огонь любви к этому искусству, который я несу до сих пор. И я не могу сказать, что что-то поменялось, оно только укрепляется с каждым днем. Я понимаю что это дело - мое, и я, если бы меня спросили, хочу ли я что-то изменить, я бы ответила: “Нет, я хочу этот путь вновь повторить, и другого не хочу”.

Дирижёр в современном мире

- Я думаю, что на сегодняшний день, женщина-дирижер - это, конечно, нонсенс. Испокон веков, дирижер - это мужская специальность. Но вот именно в нашей стране женщины взяли это на себя. Не знаю, быть может потому что, для многих престижно/не престижно зависит от того, что это не приносит больших денег. Если ты этим истово занимаешься, пытаешься достичь какого-то перфекционизма, будь готов к тому что это - путь альтруиста, потому что больших денег это не приносит, это колоссальное эмоциональное удовлетворение, ощущение того, что ты делаешь какую-то красоту.

О вере в Бога

- Это было в 19 лет, Причем, не могу сказать, что это сразу меня как-то озарило, и я сразу уверовала. Нет, это был длительный путь. Я и свой хор начинала делать в церкви, 25 лет служения. Естественно, что мы начинали совершенно неверующими людьми, мы были далеки от церкви. Мы пришли за музыкой, это был 1989 год, мы тогда впервые услышали церковное пение, ведь это было все под запретом. Мы пели мессы на латинском языке, и никто неам не переводил, а там на русском языке петь “Господи, помилуй” было под страшным запретом.

А вот уже когда я заканчивала в 89-м году училище, и к нам пришел замечательный дирижер, закончил Гнессинский инситут в Москве, и вот он первый принес нам это. Мы сначала пели Литургию Чайковского, потом Литургию Чеснокова, начали петь концерты Бортнянского, Березовского.

- Конечно, присутствуя на службах, еще не понимая многих вещей, тебе необходимо вникать - очень сложно рассказывать о духовной музыке, изображать ее музыкальную часть, если ты досконально не знаешь ее глубины: откуда что берется, почему это так написано, откуда корни этой мелодической составляющей, темпы, в какой момент службы это произносится. Какие должны быть эмоции, в конце концов, о чем это? Если ты этого не знаешь, то это просто формальное музицирование. Естественно, находясь на службе, ты постепенно начинал проникать в содержание этих песнопений. То есть. ты знал музыкальную линию, это определялось по книжке, но вот этой глубины, духовной сути - в тот момент ты был далек от этого. Но постепенно, ты все ближе к этому подходил - первая Исповедь, Причастие…

- Но на самом деле, близость Бога, молодому человеку, с его нигилизмом, отрицанием, очень сложно принять.

- Я все время анализировала, и потом пришла к такому интересному выводу: почему, когда мы приходим в храм, мы говорим: “Ой, там одни бабушки стоят, люди в возрасте, молодежи мало”. На самом деле, когда ты молод, тебе нечего терять. Чем больше ты жизненный путь проходишь, тем сильнее ты понимаешь - какие-то вещи от тебя не зависят. И ты никак не можешь влиять на какие-то жизненные моменты . А потом у тебя появляются близкие, у тебя стареют родители, и ты все больше начинаешь переживать и волноваться за них. И ты понимаешь, что не все в твоих силах. Тогда и возникает потребность молиться за ближних. Поэтому, для меня совершенно неудивительно, что в церкви больше людей сознательного возраста. И сейчас, мои дети (одному двадцать один год, второму восемнадцать) - это отрицают, хотя я с детства водила их в церковь, они посещали воскресную школу, они причащались, знали молитвы. А сейчас у них наступил период отрицания, но я очень хочу верить, что это временно.

Потому что такая духовная помощь идет, и ты понимаешь, что ты не один. И ты эту молитву свою - о близких, о друзьях, больных людях - посылаешь, и ждешь ответа.

- Это и со страхом смерти связано?

- Не только, даже просто чтобы ничего не произошло, чтобы какая-то помощь была. Здоровье, в первую очередь, но и страх есть, страх за близких. Это большая мотивация. Но с другой стороны, это и духовная помощь, тяготы свои перекладываешь, знаешь - “Бог любит тебя, волос с твоей головы не упадет без Его ведома, все, что с тобой не произойдет - к Твоему благу”. И от тебя не все зависит, ты не можешь все контролировать в своей жизни. И ты передаешь часть тягот, как говорится в вечерней молитве, “в руки Твои предаю Дух мой”. Поэтому, часть переживаний ты можешь переложить к своим Небесным покровителям, Божьей матери, самому Богу. Особенно это происходит в тяжелые моменты.

- То есть, без музыки не было бы и времени, возможности подумать об этом?

- Да, конечно, атеистическое детское воспитание достаточно прочно сидело в сознании. Стоило больших усилий что-то переосознать. Ты видишь людей, которых любил, музыкантов, таких как, Печёркин, музыкант из Гнесинки, который так к этому относится. Принимая во внимание их авторитет, понимаешь: “Если он, такой музыкант, глубокий человек, мыслящий, почему я не могу переломить в себе это”. То отрицание, которое вдалбливали мне с детства.

Это долгий путь сомнений, исканий. В то время было распространенным, этот поиск людьми духовности. Для кого-то это была астрология, кто-то шел в церковь. В какой-то период просто “вылился” поток всего, и очень сложно было разобраться. То есть, поиск духовного был повсеместным, все мои знакомые, друзья, искали это. Для некоторых это была йога, у кого-то - Хари Кришна, и так далее. Здесь большую роль сыграла музыка, и этот музыкант, Юрий Александрович Печёркин, музыкант из Гнесинки, он уже был воцерковленным человеком, другим человеком. Ты смотришь на него с восхищением - хотелось понять, как он к этому пришел. Это очень важно, в юности, когда ты находишь лидера, которому ты хочешь соответствовать.

О Salutaris, и хоровой капелле им. Ширмы

- В чем преимущества и сложности работы с любительским коллективом?

- Это скорее палка о двух концах. С одной стороны, невероятная легкость, потому что, чем отличается профессиональный хор от любительского? Тем, что в любительском хоре люди любят музыку, в первую очередь они любители. Им это нравится делать, они жертвуют своим временем, своими домашними делами, семьями и тем не менее, никто не бросал, никто не собирался уходить. Это как вторая семья, ощущается такое духовное единство.

- В чем есть минус любительского хора - есть определенный предел. Очень сложно организовать репетиционный процесс. В то время как в профессиональном хоре ты изо дня в день накапливаешь, есть постоянный рост, ты все время двигаешься вперед. Другая сторона - рутина. Я уже полтора года работаю в профессиональном хоре - Государственной капелле им. Ширмы. Там конечно же есть рутина, моменты “обязаловки”, не по зову души, а потому что это работа, потому что ты должен. И хотя ты пытаешься делать те же вещи, так же вдохновенно работать, рассказывать, впечатлять - все равно есть процесс рутинности, ежедневности, от него никуда не денешься, как и на любой работе.

В принципе, Salutaris практически достиг профессионального звучания в какой-то момент. Учитывая этот сложный репетиционный процесс - а многие - не музыканты, с листа читать не умеют, и быстро это не разучивают, учитывая небольшое количество репетиций - хор достиг многого.

- Какие достижения у Salutaris за 12 лет существования?

- На самом деле достижений огромное множество, всевозможных наград, специальных наград для нашего хора. У нас 2 гран-при - в Сербии, для нас это была полная неожиданность. Это был конкурс в городе Неготин. Есть такой прекрасный композитор, в Сербии он считается как в России - Глинка, Стефан Мокраниц, имени которого этот конкурс, на нем мы получили наше первое гран-при.

Второе гран-при мы получили в городе Рыбник, это польский конкурс, забрали всевозможные призы: лучший хор в своей категории, лучший дирижер, лучшая конкурсное произведение.

- Очень замечательное выступление было у нас в Ирландии. Мы получили там 3-ю премию, но для меня это практически как первая. Потому что это был действительно престижный конкурс. Мы там оказались практически среди лауреатов, я считаю это большое достижение.

Об исполнении на белорусском языке

- Для меня это принципиальный момент. Это вопрос национальной идентичности. Хочется чувствовать себя причастным к этому народу, этой стране, и всему миру показать, что здесь также есть очень талантливые люди, есть невероятная и потрясающая история этого народа. С этой историей связана музыка. Здесь работали потрясающие музыканты. Фольклор такой же замечательный, как и в любой другой стране мира.

- И не то чтобы даже цель - это моя миссия! Конечно, когда я здесь, делаю концерты, я хочу показать белорусам национальные сочинения, аранжировки, это всегда присутствует в репертуаре. Но также я здесь хочу показать, что хоровое искусство во всем мире невероятно развито. Я считаю, что мы отстаем в этом плане, даже от наших , ближайших соседей.

Мы были недавно в Латвии, и я говорю ребятам, что, ради интереса, можно поспрашивать у прохожих, поют ли они в хоре. И там, насколько я знаю, 50% населения поет в хоре.

- То есть, хоровая музыка там - мейнстрим?

- Да, в Латвии хоровое пение как национальная идея, объединяет людей. Они делают “Певческие Поля”, которые раз в четыре года проходят на огромном стадионе. Собирается порядка 20 тысяч человек, при том, что далеко не каждый может попасть туда, на конкурс проходят отбор, чтобы попасть в этот многотысячный хор. В Эстонии проходит то же самое, в Литве, это ведь все наши соседи. В каждой деревне, есть прекрасные хора, чего, к сожалению нет у нас.

Хотя раньше, даже на любом заводе, был хор. На самом деле хор - самый простой способ музицирования даже для человека, не имеющего музыкального образования. Петь может любой желающий, просто прийти и сказать: “Я хочу петь”. Раньше это было возможно, в любом клубе был хор, или ансамбль, в народном, академическом ключе. Как так случилось, что сейчас этого нет - загадка. Сейчас большое хоровое движение в России, это поддерживается на государственном уровне - хоровые объединения, ассоциации. Дай Бог, чтобы у нас что-то сдвинулось. У нас сейчас тоже образовалась хоровая ассоциация Беларуси.

Не хватает поддержки на государственном уровне, ее просто нет. Хор Salutaris существует 12 лет на общественных началах, и никакой материальной поддержки государства, никто ничего не предлагал. Но когда нужно где-то что-то спеть - обращаются. Мы существуем на энтузиазме уже 12 лет. И как же так? То есть, вы не замечаете все эти годы, что есть такой хор? Нас взяли под “крышу” Союза музыкальных деятелей. Но это просто “шапка”, с помощью которой мы документально подтверждаем, что мы куда-то едем, что мы не с улицы. Никакой материальной поддержки - ни на рубль, ни на полкопейки. Мы все сами зарабатываем, на концертах, если получается. Мы сами шьем себе костюмы, сами оплачиваем наши поездки, если этого не делает принимающая сторона. И при этом, мы несем белорусскую культуру, пропагандируем ее везде, рассказываем о том, какая прекрасная у нас страна. Но на государственном уровне никакой поддержки у нас нету, к сожалению. При этом, союзу мы должны платить взнос. Поэтому, ждать, что в ближайшее время что-то сдвинется… боюсь что вряд ли.

Таких хоров, как Salutaris - нет. Да, есть еще пару коллективов, которые в таком же ключе существуют, любительском, совсем без поддержки, но сегодня это есть, завтра этого может не быть, нет никакой материальной базы.

О студентах

- Я пытаюсь влюбить их в профессию, чтобы они, закончив консерваторию, не ушли куда-то в другую сферу, чтобы они этим жили. Пока у меня это получается - все мои выпускники работают по специальности, связанной с музыкой. Если кто-то уйдет, мне будет обидно, потому что ты 5 лет вкладываешь в них, каждую интонацию.

На самом деле, могу сказать - все студенты открыты к общению, мотивированы. Но дело в том, что, в настоящее время в нашей стране такая специальность мало востребована, проблема найти работу, распределение. Поэтому, с каждым годом уровень поступающих студентов к сожалению падает, сам уровень подготовки. Поэтому, консерватория вынуждена брать всех кто приходит, конкурса нет. Отсутствие конкурса - уровень автоматически понижается. Когда я училась, какие были студенты были тогда, а какие сейчас - вещи несравнимые. Есть очень хорошие студенты, а есть случайные. У последних попросту нет мотивации: “А куда я потом пойду?”, “Что я буду зарабатывать?”. Это боль, на самом деле, не только моя. Мы все, преподаватели, понимаем - надо как-то сдвигать ситуацию. Я не знаю как это сделать, не представляю. Даже судя по своему профессиональному хору: я бы хотела улучшить качество, но ко мне просто не придут люди, на эту зарплату.

В целом, есть ощущение кризиса. Я просто наблюдаю сейчас, как развиваются даже наши соседи. Африка! В Южной Африке сейчас просто невероятный бум. Филиппины, Китай… какие громадные хоры там теперь! Как поддерживает их государство! Потому что хор - это единство, духовное воспитание.

- Терапия души?

- И так можно сказать. Ощущение того, как будто у тебя одно сердце на всех. И когда у нас что-то получается - это невероятное удовольствие, наполняешься таким потрясающим чувством удовлетворения, от того что вместе делаете что-то интересное, необычное. Когда слушатели впечатляются, уходят с таким возвышенным состоянием души. Это дорогого стоит. Даже потом несколько человек напишут, поблагодарят тебя, за такое своеобразное прикосновение к чистоте.

Даже не имеющий специального образования может к этому приобщиться. Благодаря этому в той же Латвии это стало национальной идеей. Там поют все, даже при минимальных музыкальных возможностях. Хормейстеры там зарабатывают приличные деньги, считаются очень уважаемыми людьми. Они все поют на латвийском языке, у них невероятный композиторский бум, так как есть востребованность. Есть издательства - композиторы опять же зарабатывают, хоры приобретают партитуры. Весь хоровой мир поет латышских композиторов.

Теперь скажите мне, кого из белорусских композиторов сейчас поет мир? Никого! А мне бы этого очень хотелось, я вижу в этом свою миссию. Я вдохновляю на это композиторов.

Мы ведь записали целый альбом белорусских композиций. Это была целая акция. Мы вдохновляли, мы просили белорусских композиторов, создавая этот альбом. Участвовали талантливые ребята, которые вообще не писали для хора никогда!

О будущем

- С Salutaris у нас в прошлом году было очень много проектов. Это был невероятно урожайный на концерты год. И поэтому в этом сезоне мы решили отказаться от всего и сделать новую программу. Да, опять же, у нас будут премьеры, вся программа будет совершенно новая для Беларуси. Будет много именно премьерных сочинений, нам их уже написали два белорусских композитора. Это Анастасия Бендерская, которая поет в нашем хоре, и Ольга Воробьева, которая руководит ансамблем “Камерата”. Одну композицию в свое время она для нас сочинила, вторая теперь войдет в репертуар. Мы ждем новую пьесу от нашего друга Андрея Саврицкого. Мы взяли очень много новой музыки. У нас в репертуаре будут сочинения японского композитора, нашего любимого латышского композитора, литовского. В общем, много очень интересной музыки, дай Бог чтобы хватило на это сил.

У хоровой капеллы в следующем году большая дата - 80 лет со дня образования коллектива. Это будет концерт-посвящение Григорию Романовичу Ширме. Будет много белорусской музыки. Старые песни, с которых они начинали, это будет такая ретроспектива - народные песни. И современная аранжировка, музыка белорусских авторов, современных зарубежных авторов, которые сейчас в репертуаре хора. То есть то, что я за полтора года сделала - практически новый репертуар.

Я не строю долгосрочных планов - “Человек предполагает, Бог располагает”. Я строю планы в течении года. Есть ли у меня мечта? Я на всех концертах несу идею: хор - это потрясающий инструмент. Хочется, чтобы большинство людей к этому прикоснулось. И получили то, чего нельзя достичь практически нигде. То, что хор способен вызывать такие эмоции - хотелось бы, чтобы в этом убедилось как можно большее количество людей. Я не считаю, что хоровое искусство должно стать очень демократичным, нет. В моем понимании, как и любое другое академическое искусство, оно достаточно иллютарно. Моя вера в то, что человеческий голос, вместе со словом - попадет в душу любого, даже неподготовленного слушателя.

Фото и видео взяты с официальных страниц хора Salutaris в Вконтакте, YouTube канала Salutaris, канала Den Jigunoff в YouTube, сайта hramvsr.by, страницы Государственной хоровой капеллы им. Ширмы в Вконтакте