MustAct: "На Октябрьской всё довольно низкокачественно"

Must Act рассказывает о стрит-арте в Беларуси

"На Октябрьской, с точки зрения современного мурализма, все довольно низкокачественно".

14.04.2020

Словосочетание стрит-арт, если переводить дословно — вызовет у окружающих ассоциации с граффити.

Однако это довольно обширная сфера, которая включает в себя и муралы — художественные произведения, в огромном масштабе расположенные на стене многоэтажного здания. Древнейший вид искусства, сегодня он обрел современный вид в нашей стране. Мы поговорили с Олегом Ларичевым, организатором Must Act - крупнейшей площадки, занимающейся продвижением стрит-арта в Беларуси и привлекающей художников со всего мира.

Юра: С чего все начиналось?

Олег: В 2011 году мы с группой знакомых решили создать печатный альманах и собрать там примеры того, что уже нельзя отнести к классическому граффити — пост-граффити и стрит-арт. Вокруг этого альманаха собралось community людей со всей Беларуси, которые занимаются тем, что сейчас называют стрит-артом. Напечатали альманах “Сигнал”, провели презентацию, увидели ажиотаж среди журналистов и публики. И решили объяснить: “Это же не граффити”, стали проводить artistic talks, публичные встречи с художниками, в том числе с Тимофеем Радей в музее современного искусства. Потом привезли Кирилла Кто, урбанистов из Германии, России, Украины.

О: В 2012 году мне написал знакомый активист из Могилёва, мол, есть возможность сделать мурал. А тогда еще такого слова не звучало. То есть, порисовать в центре Могилева, весь двор наш, полная свобода — администрация в творчество не вмешивалась. Акция называлась MustAct - MustArt. Получилось очень классно. Потом написал знакомый из Барановичей, там с администрацией тоже все в порядке. Так мы и решили проводить мурал-акции - в город приезжают белорусские художники. Отношения из разряда “вы не лезете в эскизы, мы не просим у вас денег”. Такие акции прошли еще в Гомеле, Гродно, Рогачеве. Мы приезжали большой тусовкой, жили и рисовали где хотели. Потом стали приглашать иностранных художников.

О: В 2015 году мы задумались: “Хорошо, мы привозим художников, но они ничего не знают ни о городе, ни о стране в целом, никогда не были у нас”. Было принято решение привозить художников без предварительного эскиза, а делать для них погружение в местный контекст.

В 15-м году запустился Urban Myths, тогда было 5 авторов, и большие стенки в Минске. А в 2014 году мы помогали с первой “Vulica Brazil”.

Ю: У вас есть авторы из России, Греции, планируется из Канады… Вы сами устанавливаете с ними контакт?

О: Да, как правило, это уже засвеченные, известные художники. Когда мы в 2015-м году провели первый Urban Myths, их знакомые, знакомые знакомых увидели, что в Беларуси можно работать, даже договариваться с властями было не сложно. Проблемы были только с финансированием. Но в 15-м году несколько наших работ попались в международные топы. И сейчас мне уже пишут сами художники, со всего мира.

Ю: Проекты на Каменной горке?

О: Это был проект с А1. На эти стены мы давно уже заглядывались — оживленная трасса, въезд в город. Хотел поднять тему будущего, имиджа Беларуси, IT страны. И эти три мурала — триптих “Будучыня”, с художниками из Беларуси, Сербии, Испании.

Ю: Основная тема работ, вокруг которых строится создание муралов?

О: Обычно, когда я отбираю художников, я смотрю чтобы у них были сюжетные идейные работы. Тему я им не навязываю, они уже сами вдохновляются, придумывают эскизы.

К примеру, в позапрошлом году на Кунцевщине мурал делал художник из Австралии, Fintan Magee. Ему понравился Дроздович и советский монументализм, и он решил это соединить — в новом стиле. Кстати, говорят, работа на Кунцевщине похожа на соцреализм.

Ю: Насколько сложно создать работу с точки зрения финансовых затрат и разрешения властей?

О: После нескольких акций в регионах с чиновниками стало просто разговаривать. Я просто прихожу в администрацию, и говорю: “Мы хотим сделать работу”. Сопротивления с их стороны нет, они уже сами хотят.

О: В первых минских акциях были опасения. Но мы осознаем, что это работа в публичном пространстве, поэтому сильного трэша не делаем. Я показываю им примеры работ художников, которых мы привозим. Возражений нет, часто даже сами предлагают помощь — выбрать стену, договориться с ЖЭСами.

Ю: Всем ли окружающим это нравится? Как пример — то, что произошло на Октябрьской.

О: На Октябрьской мне вообще не нравится делать что-либо. Когда там было мало работ, было более-менее. А сейчас мне не нравится совсем — с точки зрения современного мурализма, монументализма, все довольно низкокачественно. Я привожу туда всех наших художников: “Ни о чем” - говорят они.

Я думаю, нужно идти в спальные районы — Каменная горка, например. А в 2015 мы делали в Октябрьском районе, там был классный зам. главы — полная свобода, он сам этим проникся.

Ю: Часто получаете позитивные и негативные фидбэки?

О: Да, постоянно, особенно в процессе создания работ. Если люди к этому неравнодушны - это уже хорошо, даже если это не нравится. Людям интересно необычное, чтобы было над чем задуматься, начать рассуждать об искусстве, городском пространстве.

Резкое “нет” в основном высказывают люди, которым вообще ничего не нравится, с чем мы столкнулись в 2015 году. Была работа, с человеком без лица, со свечкой. Из-за неё эта женщина создала петицию закрасить все муралы в Минске. Не помню, сколько подписей собрала эта инициатива, но петиция “закрасить человека, который против этого” собрала в несколько сот раз больше. Сделали репортаж на ОНТ, мы встречались с этой девушкой, пытались с ней разговаривать, но это было невозможно — ей это не нравилось в принципе, хотя она там даже и не живет. Но таких очень мало — тех, кому ничего не нравится. Даже если кому-нибудь и не нравится, они хотя бы учитывают мнение других.

Ю: В Инстаграме Urban Myths я увидел изображение на стене: “Первая легальная работа на территории Беларуси”. С какого момента Вы решили делать это на легальной основе, что было до этого? Понятное дело, муралы нелегально не сделаешь, но все же…

О: Были такие проекты, к примеру, приезжал Никита Nomerz, делал небольшие стенки, нелегально, в центре Минска, они висели несколько лет. Были и наши проекты, социально-политические. Например, “колючая проволока” - это было тоже нелегально, несмотря на то, что создавалось в дневное время.

С чего все началось — “Дом Москвы” в Минске предложили нарисовать мурал, все белорусские художники отказались. Нашли российскую студию, они сделали на “отъебись”. В общем, “муляў вочы” этот мурал. Нашелся автор, не из Беларуси, мы делали с ним лекцию в другом городе. И он нам: “пиздец, стыдно за город, давайте что-нибудь сделаем”. И мы за день придумали идею, было несколько вариантов, остановились на колючей проволоке.

Ю: Как объяснить людям, что такое стрит-арт? Это ведь не только граффити.

О: Вообще, до сих пор идут споры, что такое стрит-арт. Общепринятого понятия нет. Даже если почитать русско- и англоязычную Википедию, они кардинально отличаются. Например, в Германии к стрит-арту относят и граффити, в СНГ-направлении и других странах к стрит-арту относят сюжетные истории, когда автор пытается завязать диалог со зрителем, вызвать эмоции, заставить думать. Такие я бы отнес к стрит-арту. Хотя, в последнее время тот самый протестный стрит-арт, социальный, нелегальный, уходит в тень. Вся эта уличная движуха коммерциализируется, институционализируется.

О: Большинство современных муралов к стрит-арту отнести можно постольку-поскольку, они больше относятся к монументальному искусству, при чем, чем дальше, тем больше оно клонится в академическую технику. Многие галерейные художники приходят в мурализм.

Ю: Зачем вообще стрит-арт нужен Минску?

О: Изначально мы хотели продвинуть саму идею, стрит-арта — каждый может выйти на улицу и донести свой message. В принципе, это действует, когда появляется какая-то социальная работа, она очень быстро попадает во все СМИ, люди начинают ее обсуждать.

С точки зрения урбанистики — это разнообразие в городскую среду, стимулирование людей задуматься о виде публичных пространств, участии граждан в их преображении. И третье — стрит-арт знакомит людей с искусством вне галереи.

Зачем Минску? Это довольно скучное и однообразное городское пространство, такие элементы привносят яркость.

Ю: Что следует ожидать от Urban Myths в будущем?

О: Сейчас многие иностранные художники приезжают и создают работы. И мне кажется — белорусские авторы не развиваются. Те, кого я знаю, как были, так и остались. При чем, им довольно сложно создавать некоммерческие работы. Хочется найти новые имена. Я, наверное, буду объявлять call, попробую перетянуть художников из галерейной среды, предложить сделать работы на улице традиционным художникам.